Привет, Саша! Ты этого не писал, но я понимаю, что ты сердишься за задержку с ответом, и ты прав, но ты просто не знаешь на самом деле моей жизни, что банальная фраза “у меня нет времени” может иногда быть трагической правдой. В действительности при всем этом ответы у меня в голове крутятся и варятся беспрестанно во всякую свободную минуту, и если бы было возможно обмениваться мыслями мгновенно… Но, с другой стороны во-первых, гораздо лучше для последующей дискуссии, когда сказанное зафиксировано на бумаге. А во-вторых, важна последовательность, и вместо прямого и немедленного ответа на некоторые вопросы бывает нужно сказать что-то в виде предисловия ради взаимопонимания и пользы для дальнейшей дискуссии. Под какой твой вопрос я здесь “копаю”, увидишь дальше.

В действительности, твой внутренний мир для меня только сейчас начинает раскрываться постепенно, и он важен для меня, и не только потому, что ты – мой сын, но – так уж получилось, ты представляешь для меня целый слой израильского еврейского общества и даже целое поколение людей, с которыми у меня нет обычно других живых контактов. А моя натура требует дискуссии, поскольку мое мировоззрение сложилось в ходе долгих поисков истины, и этот поиск продолжается поныне, и потому я тоже представляю перед тобой группу – как я считаю, “думающих харедим”. А не таких, каких немало, оберегающих путем самоизоляции свое мировоззрение, как хрустальную вазу, которую нельзя, действительно нельзя тронуть пальцем, и общающихся с тем, кто думает иначе, по примеру командира из советского армейского анекдота: “Для тех, кто не понял, повторяю еще раз: Так надо!” Мой идеал — другой: рав Мордехай Нойгершель, с которым я когда-то даже был знаком лично, талантливейший лектор, знаток иудаизма и, что очень важно, на весьма серьезном уровне знакомый также с достижениями современной науки, и он, возможно, – величайший специалист по острым и “вредным” вопросам, которые задают хилоним. Мне до него далеко во всем, но и наша дискуссия, на своем уровне, тоже, можно сказать, явление общественное, тоже – “диалог мировоззрений, диалог поколений…” И притом у тебя для молодого человека, приехавшего в Израиль в том возрасте, в котором ты приехал, такой хороший, грамотный и богатый русский язык! Много читаешь по-русски?

Итак, диалог поколений. Твое поколение, судя по твоему последнему посланию, – продвинутое, и вот в каком смысле. Когда возникают новые идеи, то, если они вопло-щаются в жизнь, это происходит очень постепенно, не сразу в радикальной полноте всего, что вытекает и следует из них. Жизнь показывает, что носители новой идеи (в данном случае атеизма) в первых двух и даже трех поколениях в массе своей, хотя и не соблюдают заповедей, во многих важных жизненных аспектах влачат груз “пережитков старого” – груз стереотипов сотни предшествовавших им религиозных поколений.

Мой прадед реб Хаим акоэн был религиозным; его дети уже ничего или почти ничего не соблюдали, а родители мои уже были не просто полными и убежденными атеистами, — для них ничего связанного с еврейской верой уже вообще не существовало. (Наверное, это так и со стороны твоей мамы). Но при всем этом помню, как они переживали, чтобы мы с Ирой “нормально” женились, чтобы у нас были дети. Как они страдали и переживали из-за того, что я стал религиозным, какая была трагедия… а что бы они сказа-ли сегодня, глядя на молодых родственников и ситуацию в целом! 

И тем более самое первое поколение хилоним – ясно, что для них такие ценности, как семья и дети, были абсолютными и безусловными, “святая святых”, и само понятие “святости” было им не чуждо! А также “еврейский народ”, “родина”, “земля отцов”, “сионизм”, в конце концов… Да ты только открой писания отцов-основоположников сионизма, людей нерелигиозных, а нередко даже антирелигиозных, – какая любовь и преданность земле Израиля, куда там иным сегодняшним религиозным! Совершенно серьезно, я их когда-то читал, – можно подумать, что это написал большой рав! И они доказывали эту преданность делом, платили огромную цену, жизнями своими… Им не чуждо было то, о чем написал великий поэт другого народа, А. С. Пушкин:

Два чувства дивно близки нам —
В них обретает сердце пищу —
Любовь к родному пепелищу,
Любовь к отеческим гробам.

Что из всего этого осталось у сегодняшних “продвинутых” хилоним?

Но мой главный вопрос даже и не в этом, а в том, что останется у “продвинутых” хилоним (за которыми неизменно следуют менее продвинутые) еще через 5, 10, 15 лет? Какие из еще оставшихся сегодня ценностей не будут отброшены? Ведь у хилоним нет “шулхан аруха”, в котором что-то было бы зафиксировано на века, и нет общепринятых авторитетов в сфере морали! “Моральный релятивизм” это называется… Сами говорят: сегодня для наших детей учитель не авторитет и родители не авторитет… Ты, к примеру, упоминаешь Катастрофу как абсолютное зло — но будет ли само это слово кого-то трогать, кому-то что-то говорить, даже тем, кто моложе тебя на десяток лет? Ведь общее направление — тренд — всем виден, понятен и никем не отрицаем: только отбрасывание старого и ничего нового! Только навстречу всем возможным облегчениям…

Предвижу абсолютно правильный, законный и не менее острый вопрос: а что у рели-гиозных? Да, проблема смены сильных поколений слабыми – у всех общая, но есть важное отличие. Хилоним только сейчас начинают осознавать, что не все меняется всегда только в лучшую сторону. Не столь давно безусловно считалось, что все, что меняется со временем, это “прогресс”! О, “прогресс”, ты божество мое былое! Считалось, что “прогресс” – это всегда “хорошо”, и в науке и технике, и в обществе, везде и всегда, – и чем дальше, тем будет только лучше, гораздо лучше… Хорошо помню те времена, дни моей молодости! Оптимизм бил ключом! Научно-фантастические романы рисовали завораживающие картины будущего общества, в котором решены все проблемы… Не могу описать, как я увлекался этими романами и как завидовал людям будущего – счастливым и могучим, покорителям пространства и времени, бороздящим галактические просторы! Суперменам, не знающим болезней, а то и самой смерти!

Увы, закон природы, после опьянения пришло горькое похмелье. Или, лучше сказать, более взвешенный и трезвый взгляд, переоценка и подведение итогов. Прежде всего, следовало бы разделить: 1) прогресс в науке и технике, медицине и пр.; здесь, с одной стороны, безусловно, неслыханное удобство и облегчение жизни, но с другой загрязнение, опасное потепление климата, истощение ресурсов… При этом сегодня плохие изменения, в отличие от хороших, стремительно ускоряются и нарастают. 2) в человеке и общественных отношениях – то же самое, ну буквально то же самое: с одной стороны, нет публичных казней и пыток, как когда-то, но… торжествующий эгоизм и развал семьи и т. п., вещи, все последствия которых пока не видны, но они могут быть ужасными; просто эти процессы, опять же, требуют времени… Стоп! оставляю сейчас эту захватывающую тему, по которой такое море материалов в Инете, и перехожу к иудаизму и, соответственно, религиозным.

В иудаизме: 1) отношение к прогрессу в науке и технике оставим пока в стороне, это тоже большая и важная тема. 2) в человеке и обществе в иудаизме никогда не было иллюзий. И традиционно, сколько он существует, вместо понятия “прогресс”, было и есть фундаментальное, и притом вроде бы пессимистическое понятие “еридат дорот” – “падение поколений”. Неотвратимое, как падение камня на землю; закон, имеющий свой глубокий смысл и основу. До потопа люди жили в несколько раз дольше, чем после него; Моше и его преемник Йеошуа бин Нун – как солнце и луна; амораим в Гемаре не могут возражать против мнения танаим, ахороним – против мнения ришоним, и т. д., до наших дней. В целом, во всем человечестве величайший прогресс в науке и технике, в материальной сфере, совмещается с величайшим духовным падением – во всех слоях общества без исключения. Но при всем этом есть отличие: у религиозных по-прежнему есть эталон закона – Шулхан арух, и книги по мусару, и написанной в них соблюдают: хотя с каждым поколением на все более низком уровне, но соблюдают. И есть по-прежнему духовные авторитеты, и у детей, как во все времена, это родители и учителя. Пока, по крайней мере.

Да, мы все, все человечество, как бы находимся на эскалаторе, бегущем вниз. Но есть такие, которые сопротивляются, шагают вверх или даже пытаются бежать вверх; есть такие, которые пассивно сидят на ступеньках; а есть и такие, которые радостно шагают или даже бегут вниз – оно ведь легче, ясно, что легче!

И у того, у кого на этой лестнице нет Шулхан аруха и книг по мусару, много вопросов. Первый: а где вообще верх и где низ? Что есть добро и что есть зло? Кто это постановил, какой такой авторитет? Если это решили люди большинством голосов – почему я должен подчиняться этому большинству? Мне мой собственный голос важнее тысячи чужих! Но даже если мне ясно, где добро и где зло, где верх и где низ, — почему, по чьей чужой воле я должен трудиться, шагая вверх?

Предупреждаю твой законный и правильный вопрос: есть немало религиозных, шагающих вниз, и немало приличных, порядочных, достойных хилоним, стремящихся быть хорошими, делающих добро и в этом смысле идущих вверх; я думаю, ты и сам как раз такой. Так вот, фокус здесь прост: тех и других объединяет то, что они не в теориях, а в реальной жизни поступают ПРОТИВ своих теорий и убеждений, против того, что логично из них вытекает! Эти хилоним, и ты в их числе, лучше своих теорий (из которых по строгой логике вытекает в конечном счете беспредельный эгоизм; если надо, я объясню это в другой раз подробнее); такими во многом были первые поколения хилоним, см. то, что я писал о них выше. А те религиозные – хуже своих теорий (в которых говорится, в частности, “возлюби ближнего как самого себя” и т. д.). Но были и есть такие религиозные, которые пытаются, искренне, честно и изо всех сил, жить по своим теориям, это по определению и есть праведники.

У тебя, конечно, и на это будут возражения, но я не буду сегодня больше пытаться их прогнозировать, и так уже много написал, и время позднее. Скажу только одно, то, ради чего все это писал: здесь, как мне кажется, и коренится причина трудностей, о которых ты писал, в отношениях между религиозными и хилоним. Но об этом – уже в другой раз, после твоего ответа.

Папа