Шалом!
Ты знаешь, что я до сих пор ответил лишь на малую часть твоих вопросов. Их накопилось столько, что мне хватит надолго, — отвечать обстоятельно и обоснованно, насколько это в моих силах. Хотя, по правде, многие вопросы для меня не новые — могу сказать, что они умные и законные, и я сам в свое время мучился над ними и не всегда так быстро находил ответы. При этом я совсем не уверен, что все или даже большинство соблюдающих заповеди знают на них хорошие ответы. Большинство соблюдающих, как и большинство хилоним, просто ведут привычный образ жизни; но это не для меня и, как видно, не для тебя. И это, в общем, правильно.
Итак, по порядку. Ты пишешь, что оспаривать можно все, и писал в свое время, что “ничего нельзя доказать”.
Оспаривать можно все, и веру в Б-га, и атеизм как веру в Его отсутствие, и агностицизм как веру в невозможность доказать ни наличие Его, ни Его отсутствие… (Есть целый ряд вещей, не позволяющих применить к вере в Б-га “бритву Оккама”, — об этом ниже и в последующих письмах). Сложнее вопрос о том, насколько может быть приемлем подобный тотальный нигилистический подход как руководство к действию. Это напоминает известный анекдот об изобретателе “универсального растворителя” — жидкости, которая растворяет абсолютно все. Он пришел к профессору, рассказал о своем изобретении, и тот спросил: “Молодой человек, а в чем вы собираетесь держать свое изобретение (то есть в какой посуде)?” А главное — проблема с этим растворителем не в “местной катастрофе”, не в том, что едкая жидкость проест ковер на полу, сам пол, или даже протечет через перекрытие на следующий нижний этаж… В материальном мире ущерб будет ограниченным, — но в делах духовных нет ограничения на количество материала, и “разъедающие идеи” имеют совсем другие силы: они могут постепенно, не в один день, конечно, а год за годом и поколение за поколением, разрушить все здание цивилизации! Что, кстати, и происходит; можно полагать, что “чайлдфри” — прямое порождение этих идей.
И вообще: если “ничего нельзя доказать”, зачем зря трудиться? Закрыть Дома учения, библиотеки, философские факультеты и все прочие места, где люди доискиваются до смысла жизни, и дружно двинуться оттуда в пивные, в которых вместо того, чтобы изощрять и напрягать мозги, доводят их, с гарантированным успехом и без всякого труда, до уровня живого существа, которое ест, пьет, спит, размножается, защищается… то есть выживает. Выживает “по Дарвину”, больше ничего и не надо — без депрессий, неврозов и самоубийств. Все твари земные, водные и небесные, от микроба и таракана, делают это не хуже нас, скорее даже лучше — выдерживают гораздо больше нас рентген радиации, градусов Цельсия и т. д., и имеют гораздо больше шансов, чем мы, пережить возможную ядерную или большую природную катастрофу. Эволюция имеет свою “бритву Окамы”: согласно Дарвину, остается и закрепляется лишь то, что строго необходимо для простого физического выживания. А не для философских дискуссий и способности получать удовольствие в опере или картинной галерее!
Это что касается эстетики. А милосердие, жалость к слабому и совесть? Помогают ли они выживать индивидууму, обремененному этими качествами? Даже если скажешь, они полезны для популяции, что само по себе не бесспорно…Ясно, жалеть младенцев для популяции полезно и это появилось сразу, как только появились животные, потомство которых требует заботы и ухода, — но жалеть слабых взрослых и тем более стариков, помогать им??? Совершенно излишнее для популяции бремя, и этого действительно четко разделено у животных: забота о младенцах — да, об остальных — нет!
А еще: чем определяется полезность или бесполезность всякой мутации? Она должна помогать выживанию в первую очередь индивидуумов, и только потом и только через них — выживанию всей популяции. Между тем индивидуумы, ставшие носителями мутации, которая сделала их добряками, альтруистами, жертвующими собой во имя общего блага, будут гибнуть первыми, унося с собой в могилу свой уникальный генетический материал!
И еще: как вообще можно представить себе такую причудливую, хитроумную мутацию, в результате которой произошло это чудо и возникли сложнейшие, системные поведенческие комплексы, связанные с добротой, жалостливостью, альтруизмом? Как могли вдруг сразу перестроиться в хромосомах обезьяны миллионы отдельных атомов, выстроиться в новом нужном порядке, чтобы самая первая обезьяна вдруг застыдилась, украв у подруги банан? Или отбив у товарища самку? Каким образом этот стыд даст ей преимущество в выживании, чтобы передать свой уникальный генетический код потомству?
(Для теории Дарвина вообще характерны тяжелые проблемы возникновения сложных форм группового поведения; изложенное выше — лишь частный случай).
И это — все еще не все, далеко не все проблемы теории Дарвина, они хорошо известны. И, конечно, не все соображения, мешающие применить к вере в Б-га “бритву Оккама”; но пока довольно.
Пока! Привет Дане! Папа