Я никого не предлагаю отбеливать или очернять, ни педофилов, ни грабителей банков и никого другого. Пойми: некоторым очень хочется грабить банки, другие тянутся к маленьким детям. В желании нет ничего бранного; на самом деле, когда я вижу нынешние цены на квартиры, мне тоже иногда хочется ограбить банк. Можно желать чего угодно; то, что нельзя, — это приводить такого рода желания в действие. Человек, который наводнён желаниями, которые он ме может выполнить, — это не изверг, а несчастный человек, которого жалко. Изверг — это тот, кто их всё-таки выполняет, несмотря на их аморальность.
Поэтому уголовная хроника тут не при чём. Никто не оспаривает, что насильники детей и взрослых, убийцы, грабители и другие нарушители закона и моральных норм должны сидеть за замком. То, что я пытаюсь объяснить, — что тот, кто имеет тягу к таким делам, не становится вредителем из-за одних желаний. Возможно, путаница у нас создалась из-за двух разных возможных интерпретаций термина “педофил”: либо “человек, который тянется к маленьким детям”, либо “человек, который совращает маленьких детей”. Первый желает, второй делает. Первое запретить невозможно; второе запретить необходимо.
И по поводу решения проблемы в сути мы соглашаемся с тобой, и так же с канадским профессором: эти люди должны научиться перебарывать эти свои желания. Насчёт перестраивания на гетеросексуальный образ жизни, так это для них, как тебе — начать вести совместную жизнь с шестилетним мальчиком: ты бы мог себя перевоспитать, если была бы нужда? Для них это эквивалентно невозможно. Это то, что пытается объяснить канадский профессор. Но никто не оспаривает, что с шестилетними мальчиками им жить нельзя. Поэтому и чисто человечески жалко людей, которым не повезло родиться с такими уклонами: перед ними целая жизнь непрестанной борьбы с собой. Я даже себе не представляю какие силы нужны, чтобы нести на себе всю жизнь вот такую ношу.
May 31, 2012