Я не сомневаюсь ни на секунду, что Гуту были совершенно уверенны, что делают правое дело, вырезая Тутси, и жутко обиделись бы на Запад, если бы он пожелал помешать им выполнить веления их богов или кто у них там. В этом и беда: у всех, кто кого-либо режет, окзываются весомые причины, почему их резня была совершенно необходима. С веками резня, и в частности резня по приказаниям тех или иных богов, становится всё более редким явлением (хотя, конечно, ещё далеко не искоренено, как мы сами очень хорошо знаем), и это я и считаю, наверное, самой важной частью морального продвижения человечества.
“Антирасизм” — понятие непонятное. Как мы обсуждали тогда, по-моему, моральный ответ расизму должен быть исключением фактора расы из дискуссии, тогда как по-твоему “антирасизм” — это расовая дискриминация в неожиданном направлении (“против себя”). Мы здесь расходимся в понятии, что есть морально.
“К добру и злу преступно равнодушны” — можно понять с двух обратных сторон. У меня сразу появилась в голове картина боя гладиаторов, которые друг друга убивают ради потехи публики, и похожие примеры зла, которое люди принимали за норму, а теперь не принимают. Можно понимать и наоборот, вроде как “не наказывают преступников”. Это в свою очередь очень широкая сфера для дискусии; много разногласий есть, какое именно правосудие приносит больше пользы обществу, и о пользе смертной казни тоже есть разные мнения. Я должен признаться, что не чувствую себя компетентным вести эту дискуссию, т.к. очень мало сам про это читал, и не имею твёрдых мнений в этой сфере. И всё таки скажу, что мне кажется, что смертная казнь носит больше характер воздаятельного правосудия, чем восстановительного правосудия, к которому мы стремимся сегодня. Интересно, как сравниваются страны со смертной казнью с другими странами по уровню преступности? Читая новости из США, кажется, что не очень хорошо. Но, конечно, там вмешан ещё миллион других факторов.
Очень не хочется, чтобы вернулись дни, когда мучили людей именем каких-либо богов. В последний раз мы были на получающей стороне этого явления — во время инквизиции. Очень хочется верить, что и ты не предложил бы никогда мучить людей именем того бога, в которого ты веришь.
Ассимиляция. На эту тему должен сказать только одну вещь. Мы не видим холокоста римлян в наши дни по разным причинам, но самая весомая, наверное, заключается в том, что римлян больше нет — они ассимилировались тысячу лет назад. Если бы евреи ассимилировались тысячу лет назад, мы бы сегодня не видели холокоста евреев, и происшествия сороковых годов назывались бы, наверное, холокостом цыган, или кого-нибудь ещё из тех, кого тот вождь не любил (а не любил он очень многих). Вот и всё. А все явления, которые ты упоминаешь, как раз являются явлениями переходного периода, когда всё ещё ни туда и ни сюда. У евреев этот переходной период задерживается на столетия, и в том числе из-за ярого сопротивления изнутри, — неизвестно, кончится ли оно когда-либо вообще или нет.
September 4, 2012