В первом письме ты углубляешь своё утверждение из предыдущих писем насчёт успехов еврейского народа в истории. К двум темам должен отнестись. Во первых, ты пишешь что мы лишь посередине истории, и ты, конечно же, прав, — но никому из нас пророчество не дано, и поэтому судить мы можем только исходя из того, что знаем из прошлого.
Во вторых, насчёт нашего многострадального государства. Ты упоминаешь очень важный момент, на котором я хочу остановиться. В течении двух тысяч лет еврейский народ не имел ни стимула, ни возможности воссоздать своё государство. Первое, а затем и второе, появились вследствие одного ключевого изменения в мышлении еврейского народа: он начал освобождаться от кандал своей древнейшей и давно потерявшей релевантность религии. Эта религия держала его прикованным к местечкам и их соответсвенно местечковому образу мышления, к недействию и ожиданию Мессии как единственного возможного решения своих проблем. Только покинув местечки и переехав в города, перейдя с изучения Талмуда к изучению философии и науки, евреи смогли начать становиться на ноги и осуществлять все твои любимые достижения еврейского народа, такие как государство, нобелевские премии и так далее. Помогли ли им опыт и навыки учёбы, набранные тысячелетним изучением Талмуда? Несомненно помогли. Но во что всё это превращает Талмуд, если только отбросив его могло начаться движение?
Конечно же, сионисты не отключились полностью от еврейской истории и культуры, и поэтому настаивали создать государство именно тут. Однако созданное ими государство было построено не на “инфраструктуре” иудаизма, как ты предлагаешь, а как раз на всех тех учреждениях, столь “облюбленных” нынешними религиозными: модерное законодательство, верховный суд, поддерживающий равноправную демократию, армия, защищающая границы, журналистика, свободная от цензуры и авторитетов, академия, продвигающая естественные и гуманитарные науки. Всё то, что религиозный образ жизни не то что не приписывает, а скорее отрицает. Для того, чтобы видеть в этом успехе заслугу именно религии, требуется свирепая вера, настолько сильная, что она не позволяет фактам и очевидной реальности поколебить её. Другими словами, вера, которую я с тобой не разделяю.
Здесь и ответ на твой вопрос, почему у наших соседей всё настолько хуже: конечно же, причин много, но одна из них заключается в том, что они от своей глубокой религиозности ещё не освободились.
Мне очень любопытно: как выглядит еврейское государство твоей мечты? Оно более похоже на нынешний Израиль, основанный на принципах модерны, или более похоже на абсолютные монархии, основанные на религиозном законодательстве, как у наших соседей?
Во втором письме ты пишешь про мораль и принципы, но только я не совсем понимаю, в чём заключается твой аргумент. Конечно же, я очень надеюсь найти в себе душевные силы постоять и пострадать за свои принципы, если попаду в соответствующую ситуацию, и конечно же, если силы в себе найду, никак не буду считать это провалом. Я не говорил в своём письме что евреи, страдавшие две тысячи лет, считали это провалом — с их точки зрения они стояли за важные принципы. То, что я пытаюсь сказать, — это что с моей нынешней точки зрения эти принципы не важны, и поэтому с моей точки зрения они страдали напрасно, точно так же, как кто-то другой будет думать, что я напрасно страдаю, отказываясь ударить негра.
Насчёт моего понимания ценностей иудаизма: первое, что любой думающий человек понимает, — это то, что он гораздо больше не понимает, чем понимает. Мы с тобой имеем общую базу (поправь меня если я ошибаюсь) в понимании ценностей буддизма, например, — практически нулевую базу. И тем не менее мы оба её отрицаем. Я согласен с тобой: необходимо всю жизнь продолжать учиться, искать правду, нельзя останавливаться. Мы оба провели десяток-другой, изучая иудаизм (ты куда больше меня конечно). Теперь предлагаю вдвоём пойти изучать буддизм — для того, чтобы перестать отрицать их ценности из невежества. Ты со мной?
И, наконец, к “исправляющей дискриминации”. С тем что пишешь, согласен, и принимаю твой аргумент: смена вектора действительно может превратить злодеяние в добродетель. Увы, кроме приравнения гера к статусу вдовы и сироты, иудаизм ещё накладывает дополнителные ограничения на гера по сравнению с коренным евреем, как приводится в “михтав ларав”, — Рамбам, например, пишет, что гер не может иметь никакой должности, при которой он имеет полномочия над евреем (а также не могут его дети и всё дальнейшее потомство по линии матери). Это само по себе является расизмом по практически любому пониманию этого понятия, и никакой вектор здесь не спасает. Есть ещё ограничения; см. “михтав ларав”. (http://www.daatemet.org.il/articles/article.cfm?article_id=126)
Но представь себе, даже не в этом главная проблема, на мой взгляд. Давай возьмём гипотетический случай: твоя дочь приводит домой высокого шведа, блондина Свена, который оказывается самым замечательным человеком на свете, и заявляет тебе что она собирается выйти за него замуж. Какая твоя реакция? В лучшем случае ты скажешь “пускай сделает гиюр — и женитесь”. Вопрос: почему ему необходим гиюр, что в нем плохого так, как он есть? Ответ: его происхождение. Если вдруг окажется, что его бабушка была Цила Абрамсон, и она сбежала в Швецию из Варшавского гетто, то вдруг все проблемы отпадают, — хотя, может бабушки уже двадцать лет как нет в живых. Это называется “судить человека не по его сути, а по его происхождению”, и это является практически словарным определением расизма. Ты от этого никак не убежишь. Можно спорить про расизм, хорошо это или плохо, если это можно или нельзя, — но я никак не вижу возможности спорить собственно о его существовании в самом базисе еврейской религии.
January 3, 2013